Матвеев С. И., генеральный директор Фонда христианского просвещения и милосердия имени святителя Луки Войно-Ясенецкого
Важность преподавания христианской антропологии на современном этапе стала особенно видна в связи наметившиеся в последние время 20-ом и 21-м веках, все более усиливающейся тенденции к разрушению человека, как образа и подобия Бога. Если в 20 веке врагом рода человеческого уничтожение людей велось в основном через войны и революции. То в XXI веке мы видим, что направление удара идет через разрушение брака, как понятие развития человека и продолжения человеческого рода, порой пропагандируется биоэтика, искусственный интеллект и так далее. Что касается искусственного интеллекта из последних сообщений видно, что это направление человеческой деятельности грозит передачей управления многими сферами человеческой деятельности в руки неконтролируемого супер-компьютера. На последнем совещании разработчиков искусственного интеллекта со всего мира было проявлена сильная озабоченность в том, что как не стараются разработчики искусственного интеллекта под названием София, этот робот, на вопрос его отношения к человеку отвечает – что человека надо уничтожить. Что касается биоэтики, этот вопрос хорошо освятил священник Владимир Зелинский в журнале «Церковь и время» №3 за 2000 год. Биоэтика хочет переписать человека набело вместо того, несовершенного доставшего нам после грехопадения, при этом соответственно он станет сильно уязвимым как индивидуальное существо. Эта новая дисциплина в какой-то мере априори принуждает нас к убеждению в возможности и праве человека рационально проникнуть в непроницаемую глубину жизни созданную Богом. Выбор того или иного познания есть выбор предела, за которым кончается власть моего «я» с вопрашениями и проблемами, и начинается власть Слова Божия с Его тайной и неоспоримостью. Ведь когда мы используем выражение «дар жизни», вошедшее в наш обиход, то мы сознаем, что этот дар не принадлежит нам, то есть мы не можем превратить его в некий капитал, который можно куда вложить, как-то разделить или в каком-то случае при необходимости отказаться от него.
При внимательном рассмотрении мы видим, что решающей программой биоэтики является ее духовно ядовитая функция, состоящая в размывании естественного и спасительного чувства греха или ощущения вины, спонтанно возникающего при убийстве зачатого плода на любой стадии его развития или применении эвтаназии к тяжело больным или старикам. Надо понимать, что опасность эвтаназии заключается в том, что, превращая смерть в одну из бытовых услуг, общество незаметно для себя присваивает полномочия, которые не могут принадлежать человеку – ни лечащему, ни умирающему, ни начальствующему. Современная идеология подавления жизни впрыскивается в либеральном обществе малыми дозами, которые прилипают к его базовым ценностям, таким, как «право на выбор» или «освобождение женщины». Но в случае резкой переоценки ценностей, вызванной экономическим или экологическим кризисом, тотчас раздвинутся границы «приличий», и банальность зла всегда может вылиться наружу. Опыт осатанелых идеологических режимов, возникших в Европе в ХХ веке, с их установкой на идеологическую селекцию, по сути, только обнажил ту установку нашего подсознания, которую мы привыкли глубоко скрывать и держать в узде. Наша человеческая жизнь имеет две границы, в начале и в конце: это тайна сотворения и тайна креста Христова. Пространство между этими двумя тайнами принадлежит нашей свободе, нашему разуму, нашему своеволию, нашей жизни. Это свобода не нарушается даже Богом, ну за пределами этих границ начинается уже свобода Божия, и человек также призван уважать и её.
Теперь хочу сказать несколько слов о браке, который в современном мире все с большей силой подвергается нападкам, искажению и разрушению. Из Библии мы знаем, что человек был изначально сотворён, как мужчина и женщина — в Бытие гл. 1 ст. 26-27. читаем: «И сказал Бог: сотворим человека по образу нашему, по подобию нашему. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его, мужчину и женщину сотворил их». Следовательно, нам необходимо прийти к пониманию оснований и следствий решений Творца, определившего, чтобы человеческое существо существовало всегда только как мужчина и женщина. Здесь речь идет о предмете, основное содержание которого может быть углублено посредством понятия «таинство брака». С самого начало человек не один в своих отношениях с Богом. Действительно, творец дает ему жену, чтобы избавить его от первоначального одиночества, и призывает их обоих стать одной плотью. Отношения мужчины и женщины развиваются с самого начала взаимоотношений между Богом и человеком, так что это межличностное общение играет главную роль в драме первородного греха. Не только по тому, что в этом грехе Адам и Ева сообщники, но и из-за того, что одно из отрицательных последствий этого греха – искажение общения мужчины и женщины.
Надо сказать, что ни церковь, ни государство не являются источником брака. Напротив, брак есть источник церкви и государства. Брак предшествует всем общественным и религиозным организациям. Он установлен уже в раю, установлен непосредственно самим Богом. Семья есть первая форма церкви, есть малая церковь, как её называл Златоуст. И в тоже время источник государства, как власти, так как по Библии, основа всякой власти человека над человеком находится в словах Божьих о власти мужа над женой: «он будет господствовать над тобою». Таким образом, семья не только малая церковь, но малое государство. А если так, то и отношение семьи с церковью и государством должны иметь характер равноправности, характер международных междуцерковных отношений. Поэтому совершителями брака в источниках церковного учения считаются сами супруги, и участие представителя как церковный, так и гражданской власти не есть существенный элемент брака, не есть условия его действительности. Первое правило Лаодикийского собора требует, чтобы брак был заключён лишь свободно и законно, то есть согласно с римскими законами. В древней церкви присутствие на браке представителей иерархии имело значение, сходное с присутствием Христа на браке в Кане Галилейской. Это присутствие выражало признание со стороны великой церкви новой семьи как малой церкви, как новой клеточки в церковном организме. Церковное венчание церковь предусмотрела как некоторую особую привилегию, которую она давала только достойным, как награду за нравственную высоту и чистоту жизни до брака. Брачный венец был символом победы над страстью, и права на него имели только те лица, который сохранили невинность до брака. Поэтому древняя церковь не разрешила венчание в целом ряде случаев, так, например, если стороны начали сожительства ещё до брака, а также всякое повторение брака, хотя бы после смерти супруга. Церковь рассматривала это, как какую-то измену в отношении к прежнему супругу, и не дозволяла в таком случае не только венчание, но и простое присутствие священника на брачном пире, о чём говорит седьмое неокесарийское правило. Знаменитый Патриарх Фотий в IХ веке писал в памятнике Византийского права «Эпинагога» — «Брак является союзом мужа и жены, единением, для достижения ими полноты жизни, он совершается посредством благословения, венчания или договора». В христианском браке присутствуют три начала этическое, догматическое и мистическое. Этическое начало реализуется через добрые дела, догматическое через соблюдение церковных правил и постановлений, мистическое через венчание, которое напрямую связано с Евхаристией, и в древней церкви за венчанием всегда следовала литургия и праздничная трапеза.
Только в браке возможно полное познание человека – чудо ощущения, осязание ведения чужой личности. До брака человек скользит над жизнью, наблюдает ее со стороны, и только в браке погружается в жизнь, входя в неё через другую личность. Это наслаждение настоящим познанием и настоящей жизнью дает то чувство завершения полноты и удовлетворения, которое делает нас богаче и мудрее, И эта полнота ещё более углубляется с возникновением новой жизни нашего ребенка. Именно в семье учатся смирению, терпению и миролюбию. Именно здесь христиане видят, что даже в самом благополучном случае плотское естество человека нуждается в очищении и освящении. Человек достоин своего имени в такой мере, в какой подчинил свое тело – своему духу, своему уму, своей воле и совести. Именно безоговорочное взаимное прощение и безграничное взаимное доверие, является основой брака. В своей высшей точке брак есть знак и одновременно реальность отношений между Христом и церковью.
Напоследок хочется привести слова академика Сергея Аверинцева о браке; «Мужчина в браке должен соединиться с женщиной и принять ее женский взгляд на вещи, ее женскую душу — до глубины своей собственной мужской души (т.е. духа) и женщина имеет столь же невероятно трудную задачу».