«Я регулярно спрашиваю у своей супруги, согласна ли она выйти за меня замуж, она говорит: «В целом согласна. Есть отдельные замечания, но в целом ладно, я согласна выйти».
«Чем больше детей, тем больше любви. В прямом и переносном, да в любом смысле. У нас дружная семья, замечательные дети, которые, как и все дети, естественно, тупят. И мы, родители, не идеальны. Но у нас есть любовь, есть доверие, есть чувство юмора, есть вот эта совершенно особенная радость от того, что семья у нас большая. Это очень классно, и это всем нравится».
В семье протоиерея Михаила Васильева осталось шестеро детей: Дмитрий, Герман, Анна — студенты, Ксения, Вера — школьники, Людмила — дошкольница. Также на попечении тяжело болящая мать Татьяна Константиновна.
По воспоминаниям генерал-майора Василия Ананьевича Данильченко, председателя Совета ветеранов ВДВ России, отец Михаил обычно приветствовал военных словами: «Родные мои, здравствуйте!». Когда кто-то из присутствующих удивлялся, почему он записал их в родственники, объяснял: «У нас одна Родина. Потому мы – родные. И радости у нас общие для всех, и печали».
«Он был моим товарищем и духовным наставником, несмотря на то, что был почти вдвое младше. Все в нем меня восхищало: и то, что он не переносил безобразий, и то, что всегда резал правду-матку», – говорит военный.
«С грехом он боролся категорично, не по кусочкам, а разом», – вспоминает прихожанка Елизавета Карчевская. Но он ни разу не обидел и не осудил ее лично: «Грех – ненавидел. Человека ценил выше всех. Не забуду его «Христос воскресе!» и военные «Ура!» на Пасху! А проповеди он обычно заканчивал напутствием: «Ищите Царствия Небесного и на меньшее не соглашайтесь!».
«Он показывал свой походный храм размером с обычную армейскую палатку, рассказывал, как научился десантироваться с ним прямо с борта самолета… Таких прыжков у него было немало – ВДВ были его любимыми войсками, с которыми он прошел много горячих точек, – вспоминает журналист Григорий Дубовицкий. – «Тяжело быть атеистом, когда не знаешь, откроется ли у тебя в этот раз парашют за спиной», – ответил он мне тогда на вопрос, много ли верующих среди десантников».
«Отец Михаил был настоящим философом. Не просто выпускником философского факультета МГУ, но человеком, глубоко и серьезно рефлексировавшим, – считает председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда. – Я всегда знал, что можно на него положиться. Он был одновременно и легкий, и основательный. И он был такой один».
«Я брала у него интервью через месяц после начала СВО, – пишет журналист Елена Яковлева. – За два дня до нашего с ним разговора он отпевал в Курске сержанта контрактной службы ВДВ, Андрея. И вот его пацифизм: «Глядел на его десятилетнего сыночка, на вдову, на их горе, на тело усопшего воина, с которым мы 20 лет знали друг друга, на его родных, друзей, боевых товарищей, я думал только: «Спаси нас, Господи, от той доли, что выпала нам сейчас»».
А еще в одном интервью, тоже недавно, отец Михаил рассказал, как исповедовался солдатам, вместе с которыми попал под обстрел: «Когда нас накрыло РСЗО, я исповедовался парню-буряту… И вот два солдата, земля ходила ходуном, совсем буквально, к нам летели палки, комья земли, а мы друг к другу прижались втроем, и я первый начал исповедовать свои грехи, а они подхватили, потому что мы решили – все, это смерть! Потому что это как «Катюша», только больше и страшнее. И ты не понимаешь, когда наступит смерть, но ты понимаешь, что она совсем близко. Мы втроем обнялись и прощались с жизнью, и исповедовались. Исповедоваться в этот момент очень легко, главное, чтобы было кому».
Над алтарными воротами храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Сокольниках, который восстановил и в котором долгие годы был настоятелем протоиерей Михаил Васильев, написана евангельская строка: «Нет больше той любви аще кто положит душу свою за други своя». Именно так, окормляя солдат в зоне боевых действий, погиб отец Михаил.
Статья взята с сайта Miloserdie.ru