И.Н. Заиканова
Закончила географический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, эколог, переводчик, писатель, в настоящее время и.о. директора Фонда христианского просвещения и милосердия им. свт. Луки (Войно-Ясенецкого), ст. науч. сотр. Института геоэкологии РАН, автор книги «Экологический катехизис», ряда переводов книг польских авторов.
МИЛОСЕРДИЕ И БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ
Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Мф.5:18
Часть 1. Начало 90х-… Русское поле… Все сравнялось….
Возвращение Церкви началось с разрушения власти, те, кто были наверху, были низвергнуты, стали как гравий, заполняющий ямы, те, кто был никем и ничем поднялись – начало 90х – это первые демократические выборы. Посыпались заполнять «колеи и рвы отеческой земли» со своих высоких постов партийные шишки, чиновники и даже руководители больших предприятий, министры. А кто был ничем, тот стал всем, правда, ненадолго, в 1993 году все первые демократический выбранные районные советы депутатов в Москве, по крайней мере, были разогнаны. На уличных сходках, митингах появились ранее невидимые простым глазом, проповедовавшие непонятно каким духом новое государственное устройство, свободу и экономическую независимость, как и многое другое очень хорошее – представители трудовой интеллигенции. Так что все, как в Библии сказано: «всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся, и неровные пути сделаются гладкими» (Ис 40:4). Невидимая сила беспощадно выравнивала все нагромождения прежнего строя.
Действительно – все уравнялось в обществе: не стало силы и значения у правящей, наставляющей и карающей партии и ее идеологии, разрушена промышленность, армия, наука… К управлению страной, в бизнес пришли в основном не те, кто был наверху, а большей частью интеллигенция, но и люди энергичные, хваткие. Правда, этот поток вверх прихватил с собой и криминал, хотя – это тоже были низы когда-то. На этом фоне возвышались, даже парили в недосягаемой высоте только олигархи, это было нечто совсем новое, но они были не с нами, были против нас. Это было или стало даже не на нашей земле, не в нашей социальной пустыне, где уже тогда послышался глас вопиющего…
Уже тогда можно было говорить свободно и стало возможным проповедовать Христа. Было настолько плохо, что народу ничего не оставалось, как искать себе пристанище, утешение, радость бытия. Где? Оказалось, что все это дает вера в Бога, Церковь, православная община.
Церковь тоже была ничем в прежнем обществе, лежала еще в руинах. Но по воле Божьей поднялась, отрясла с себя мерзость запустения и стала пристанищем и маяком для потерпевших крушение.
Глас вопиющего в пустыне – это наши священники. Вот московский разговор.
— Знаете, кем был наш священник?
— Нет.
— Он был геодезистом.
— Что вы говорите?! А наш – кандидат биологических наук.
«…Внезапно придет в храм Свой Господь, Которого вы ищете…» Мал. 3:1. Проповедь Христа распятого, претерпевшего унижения, мывшего ноги своим ученикам, такого же как мы – человека, но и Бога, была услышана. И что-то новое затеплилось в сердцах людей.
Это было милосердие.
Сначала ко Христу, затем к ближнему, хотя это, как оказалось, намного труднее. Этот душевный порыв возгревался Церковью, Писанием, примером других стран, где не было запрета на благотворительность. Милующее сердце, как нечто общее, характерное для христианина, готового уступить, не помнить зла, быть слугой, даже рабом (Мк. 10:43) только робко зарождалось в сердцах пришедших в Церковь.
Тогда многие крестились или вспомнили о том, что их крестили бабушки. Так на просторах нашей Родины оживала духовная пустыня, оставшаяся от СССР.
В это время, в 90-е, вдруг оказалось, что какие-то склады, мастерские, заводы, овощехранилища – это бывшие церкви. И народ стал их восстанавливать, потому что милосердие, потому что стали христианами. Оказалось, что само богослужение и теперь доступные книги содержат много интересного, и можно от полного невежества в вопросах веры (тоже образ пустыни, но не социальной, а духовной) самому или на проповеди в храме услышать не навязываемые, как раньше, но новые и вечные истины.
На этом фоне, в этих условиях появилось еще одно совершенно новое для советских людей, ранее в Москве невиданное чудо – грязные, одетые в настоящие, а не театральные, лохмотья, пьяные, чтобы выжить в холода, дурно пахнущие и совершенно не желающие ни с кем и ни с чем считаться люди – т.н. бомжи. Это слово, будучи аббревиатурой, чиновничьей выдумкой, вошло, вписалось в русский язык, стало его частью, понятной всем и каждому, хотя оно обозначает несчастных людей, оставшихся без крова, да, фактически, без всего – без семьи, работы, каких-то званий и умений. «Нищих всегда имеете между собой», но это было что-то совсем особенное и непостижимое.
Эта бродячая часть московского ландшафта, съехавшаяся со всей страны в надежде здесь как-то просуществовать, стала составной частью жизни. Эта неприличная нищета, эта крайняя беззащитность, как казалось, являла собой перспективу нашей последующей жизни – уже не коммунистического, а непонятно какого будущего. Поэтому вызывала отторжение, отказ…
Но в церкви говорилось совсем другое. И нарождавшийся в ней энтузиазм, неофитство подкреплялось услышанным или прочитанным – блаженны нищие, плачущие, алчущие… и как ответ, завет даже: накормите голодного, посетите больного, томящегося в темнице. «Ибо я алкал и вы не дали мне есть, был странником и не приняли меня…» (Мф.25:42,43). Очень сильно, очень обязывающе и трудно, даже невозможно…
Это говорилось со властию с амвона, было написано в Евангелии. Но. «Мы это не умеем, нас не учили, мы боимся, брезгуем!» – вот, что стояло стеной между словом и делом. Однако были и такие, кто, уверившись, не сомневаясь, и с жаром – брали в свой дом такого нищего. Если новые христиане были младенцами во Христе, то прошедшие все возможные и невозможные испытания бездомные, привыкшие выживать в любых условиях с помощью друзей и спиртного, не могли без них даже в созданных им домашних условиях неофитов. Кроме того, они были бесконечно более опытными в житейском отношении и менее склонными к пониманию правил и обязанностей общежития, даже закона, и тем более – неофитской романтичности. Короче, заканчивались такие подвиги христиан очень плачевно, если не страшно.
В одном московском храме, очень смиренный настоятель, выслушав историю о мытарствах семьи таких энтузиастов, не похвалил их, а буквально преобразившись из кроткого слуги в гневного обличителя и властелина, буквально метал в свою паству громы и молнии со словами: «Если это повторится с вами, буду отлучать!».
И тогда родилась такая простая, казалось бы, мысль – а ведь милосердию наших людей надо учить. Вышедшие из советского прошлого люди, особенно москвичи, которые не видели в глаза нищих, не имели никакого представления о том, как творятся дела милосердия, что представляет собой объект милосердия во всем своем многообразии, не умели оценивать даже свои способности на этом поприще, не имели понятия о том бесценном опыте, который имело, например, дореволюционное общество в этом отношении и многое другое – становились несчастными жертвами, а иногда даже уходили из Церкви. А в Евангелии и в всей Библии были ответы на все вопросы…
Часть 2. Фонд и Школа. Господь – мое просвещение…
Поэтому и на этом фоне в 2003 году была создана Школа добровольцев милосердия, а затем в 2005 году был зарегистрирован Фонд христианского просвещения и милосердия им. свт. Луки (Войно-Ясенецкого). Основателем их стал Сергей Ильич Матвеев (1951-2022 гг.) – ранее удачливый предприниматель, оставивший свой бизнес вскоре после катехизации, затем бакалавр богословия и председатель приходского совета. Его буквально преобразило обращение к Богу, представитель древнего дворянского рода, ранее образчик «золотой молодежи», он стряхнул с себя весь прах мирского величия и смело, но не безрассудно, а постоянно изучая Писание и Святых отцов, в молитве и посте создавал эти организации.
С этими организациями и исходя из их названий были связаны не всегда большие, но всегда милосердные по сути проекты. Хотя модное сейчас слово «проекты» не употреблялось. Были – дела милосердия.
Одно из них началось с помощи дому для бездомных, который создала в своей квартире инокиня Валерия (Макеева). Эта бесстрашная женщина, прошла через допросы и тюрьмы, первыми из которых были, когда ей исполнилось только 13 лет. Удивительной чертой это дворянки из рода Вяземских была несгибаемость, с которой она следовала заповедям Христа – накормить, приютить, вылечить, изготовить документы, переносить трудности, связанные с пребыванием в ее квартире иногда до 15-20 бездомных, именно тех бомжей, о которых писалось выше. Но не менее важной заслугой этой маленькой и смелой монахини были ее труды по подпольному изданию молитвословов и другой богослужебной литературы, которая в советское время была запрещена, а издание преследовалось по закону. Фонд помогал продуктами, постельным бельем, медикаментами. Были записаны на магнитофон, расшифрованы и изданы ее биография, воспоминания и стихи (М. Валерия (Макеева) Воспоминания, 2005).
Были и многие другие дела Фонда, но главным делом с самого начала была и оставалась – Школа добровольцев милосердия. Само название Школы однозначно и не предполагает вариантов. Именно добровольцев (а не волонтеров), потому что это русское слово. Слово же «волонтер» образовано от французского volonté, то есть имеет один корень – воля, в то время, как русское «доброволец» от двух слов – добро и воля, то есть доброволец больше, чем волонтер, поскольку он следует доброй воле. Отсюда вытекает одно из основных направлений школьного курса – научить слушателя различать добро и зло, а как это можно сделать, не имея руководства? Объективным критерием добра (так же, как и блага) является соответствие воли человека воле Бога, узнать которую позволяет Писание. Поэтому изучение Библии, а также духовные основы милосердия, догматика, экклезиология, христианская антропология – вошли в школьный курс, как основа, как краеугольный камень образования добровольца милосердия.
Представления о добре, полученные в Церкви, прямо ведут к действию: творить добро – это значит совершать дела милосердия. Поэтому соединение этих понятий вошло в название Школы, как конкретная и специфическая сфера деятельности. Школа готовит людей к осуществлению милосердия, одной из важнейших христианских добродетелей, но может ли быть истинное милосердие, как и понимание добра, без Бога? Милующее сердце в любом человеке видит «образ Божий» независимо от его недостатков.
Различают дела милости телесной: накормить голодного, напоить жаждущего, принять странника, одеть нагого, посетить больного или заключённого (Мф. 25:35-36) и милости духовной: обратить грешника от его ложного пути (спасти душу) (Иак. 5:20). Но и то и другое требует научения. Первый курс Школы – это сначала психология (христианская, возрастная и психология общения), навыки помощи больным, детям, бездомным. На этом же курсе читается миссиология, поскольку привести человека к Богу значит дать ему шанс сначала духовного, а затем и душевного, и телесного спасения.
Шли годы, школьный курс наполнялся и совершенствовался, появились: история благотворительности, христианское искусство, христианская экология, паломничества, конференции, издательская деятельность.
После первого года обучения слушатели писали свои проекты. Причем предварительно оговаривалось, что их темой должна стать мечта милосердного сердца. А слушание проектов проходило в присутствии всех преподавателей Школы. Несмотря на столь высокие требования, с точки зрения современного уровня благотворительной деятельности, те проекты были очень простые. Были даже устные, хотя и хорошо продуманные. Одним из трудных и самых массовых был проект, который был написан на тетрадном листке и занимал его верхнюю треть. Эмма Смирнова – его автор, хотела помогать заключенным. На вопрос, была ли она когда-нибудь в местах заключения, последовало: «Нет!», общалась ли с заключенными: «Нет!» и т.д. Но сердце ее горело и проект в конце концов вылился даже в создание в одном из лагерей – церкви. Дело Эммы подхватила одна из самых больших общин Москвы. Десятки женщин вязали для заключенных-туберкулезников шерстяные вещи, которые отправляли коробками из-под телевизоров «Рубин». Понятно, что это только один из примеров. Сергей Ильич Матвеев не любил рассказывать об этом, руководствуясь словами Иисуса Христа: «У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая» (Мф 6:3). Бог помогал слушателям найти свое служение, открыть свои таланты, воплотить их – «без Бога не можете творить ничего».
Новым сразу после второго выпуска Школы стал Клуб добровольцев милосердия, его назначением были встречи выпускников, которые включали обмен новостями, прежде всего, по ходу осуществления проектов, планы по подготовке проведения регулярных посещений больниц, детских домов. Оглядываясь назад и сравнивая дела Фонда и Школы с современным состоянием благотворительности, просто поражаешься, как мало об этом говорили, писали, выступали, докладывали, да просто шумели. Всегда помнили о правой и левой руках, чтобы не потерять благодати служения. Двадцать один год прошел, Фонд и Школа добровольцев милосердия живы, но наступили новые (опять) времена.
Часть 3. Не сокрыты от Вседержителя времена (Иов 24:1)
Все, что писалось об обществе и о Церкви 90-х и начала 2000-х ушло в историю, исчерпало себя, в основном забыто. Действительно, зачем помнить плохое, скажет кто-то. Но почему Церковь постоянно возвращается к описанию и празднованию этапов жизни Иисуса Христа, апостолов и исповедников, хотя это было время гонений, убийств и смертей Богочеловека и его последователей? Видимо, отчасти потому, что в это время произошли события, которые перевернули страницу истории, саму историю, дали человечеству новые импульсы и цели.
Что характеризует наше время относительно вошедших в название Школы понятий – добровольцы и милосердие? «Добровольцы» практически ушло, как-то сравнялось с – «волонтеры» по значению. Стоит ли о нем вспоминать? Действительно, если раньше добровольцы были самой самоотверженной частью общества, сейчас в этой самоотверженности необходимость пропала. Мы вступили в относительно благополучный период. Естественно, милосердие тоже отступило, его место прочно заняла благотворительность. Время меняет терминологию. Люди опытные говорят о том, что приближаются последние времена, хотя это говорилось и во времена Ездры (V век до нашей эры): «…век потерял свою юность, и времена приближаются к старости» (3Езд 14:10).
Сейчас мы видим, как радикально изменились критерии выбора дел. Если раньше ими была мечта что-то самим исправить, наболевшее в окружении, твое. Причем, как будешь вести проект – это твое дело, твоего ума, совести, помощи друзей; ты сам ищешь пути, решаешь задачки, падаешь и встаешь. Сейчас иначе. Выбор определяет экономическая или политическая ситуация, связи, деньги, или как пишут в интернете – «фонды и биржа» и т.д. Но мы не будем критиковать – жизнь идет так, как идет. «Такие времена…» Вот что обращает внимание: благотворительность охотно двигает молодежь и это хорошо. Хотя… Молодость проходит, наступает время создавать семью, утверждаться на работе и т.д.
В настоящее время нет бездомных на улицах Москвы, или мы их просто не распознаем, поскольку мы их одели, теперь они внешне как все мы. Не видны дети-бездомные, но это опять – в Москве. Даже в провинции из детдомов детей разбирают по семьям, чего не было раньше. Это тоже новое, если судить по критериям благотворительности, новой является и помощь, которую ждут в детских домах. Если раньше мы по своему опыту знали, что нужно всё, то теперь – это профориентация, помощь в образовании, беседы с психологами. И это хорошо! И слава Богу!
И много чего изменилось. Например, как оценивается деятельность НКО: по количеству полученных денег, выигранных грантов, по количеству сотрудников, по тому, где волонтеры берут деньги.
Если просмотрите в интернете – это все, или в основном все. Есть еще опытность НКО – в получении средств, удержании кадров, приобретении помещений и так далее в том же роде. Увы, ушли неофитский энтузиазм, а в отчетах статистиков все меньше и меньше о делах. Собственно, о том, ради чего социальные НКО и создавались. Короче, все как в бизнесе, например, такое в предложениях Минэкономразвития: «во всем мире есть налоговые льготы на пожертвования юридических лиц, и предложение заключается в том, чтобы законодательно уравнять благотворительные пожертвования с финансированием прямой рекламы организаций, которая на сегодняшний день уже освобождена от налога на прибыль». Как-то это совсем не про милосердие. Это пошло от западных учителей и их благотворительности, которая не скрывает, что благотворительность нацелена на то, чтобы сформировать у бизнеса положительный имидж, повысить потребительскую лояльность и в результате получить от государства льготы в виде освобождения от налогов.
Все просто, но фальшиво. Потому что сказано: «Не можете служить Богу и маммоне» (Лк. 16:13). Самой свежей статистики пока нет, но вот, количество НКО по их статусу на 29.06.2022г.: 199 575 действующих, 255 816 ликвидированных, 51 реорганизаций, 124 банкрот. Если сложить 3 последних, то получим 255 991 практически не действующих. Ну, что сказать, да, впрочем, и об этом уже все сказано: «Ибо, если это предприятие и это дело – от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не сможете разрушить его» (Деян. 5:38).
Но наша Школа жива и таких, как она школ мало, а если посмотреть повнимательнее – вообще нет. Это неплохо. Их нельзя сеять как пшеницу… «Се сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утвердил братьев твоих» (Лк. 22:31). Это главный критерий и направление деятельности Школы добровольцев.
На том и стоим. Школа по-прежнему приглашает учиться тех, у кого сердце горит от желания спасти, удержать от греха, помочь, поддержать, наставить, но со Христом и с соратниками по Школе, а значит: с постом, осмысленным участием в богослужениях, молитвой, умением общаться с людьми любых конфессий, рассуждением по Евангелию и вообще – с милосердием.